Кристиан Готлоб Нефе — учитель Бетховена

В статьях данного сайта мы много раз ссылались на Нефе, называя его одним из наиболее важных боннских педагогов Людвига ван Бетховена. Сегодня мы подробно поговорим о биографии этого замечательного музыканта и учителя.

Содержание:

• 1. Детство
• 2. Обучение в Лейпцигском университете
• 2.1. Бедный студент
• 2.2. Разочарование в юриспруденции
• 2.3. Борьба с болезнью
• 3. Нефе и Хиллер
• 4. Работа в театре Зейлера
• 4.1. Новая должность Нефе
• 4.2. Изменения в контракте
• 4.3. Женитьба Нефе
• 5. Нефе в Бонне
• 5.1. Борьба за Нефе: Гроссман против Бондини
• 5.2. Должность придворного органиста
• 6. Нефе и Людвиг ван Бетховен
• 7. Взлеты и падения в боннской карьере Нефе
• 7.1. Финансовые трудности
• 7.2. Нефе справляется с финансовыми проблемами
• 8. Дальнейшая судьба Нефе
• 8.1. На грани войны
• 8.2. Жизнь Нефе под французской оккупацией
• 8.3. Театр в Дессау
• 8.4. Болезнь и смерть Нефе
• 9. Основные произведения Нефе

1. Детство

Итак, наш сегодняшний герой родился 5 февраля 1748 года в семье Иоганна Готлоба Нефе, портного из саксонского Хемница и его супруги, Иоганны Розины Вайраух.

Несмотря на бедность, родители Нефе отдали ребенка в муниципальную церковную школу Хемница, где в связи с прекрасными вокальными данными он был записан в «певчий хор», а уже с двенадцати лет поет в хоре самой церкви Святого Иакова (город Хемниц).

Вследствие скудного финансового положения семьи мальчик не мог получить нормального музыкального образования, хотя, как выяснится позже, в Хоэнштайне, буквально в трёх часах езды от Хемница (городок Шёнбург), жил протестантский кантор Кристиан Готхильф Тэг (2 апреля 1735 — 19 июля 1811) - очень талантливый учитель, известный в свое время композитор и органист. Однако конкретно на тот момент у мальчика не было денег, чтобы регулярно преодолевать это, казалось бы, смешное расстояние до преподавателя.

Следовательно, юному Нефе не приходилось выбирать себе музыкальных педагогов, и поэтому он пользовался «тем, что есть» в родном Хемнице. Первые свои музыкальные уроки он берет у органиста вышеупомянутой церкви, Иоганна Фридриха Вильгельми, которого нельзя назвать плохим педагогом (по крайней мере, у нас нет на то ни причин, ни каких-либо сведений, подтверждающих эту мысль), однако, судя по всему, какими-то выдающимися музыкальными или педагогическими способностями он тоже не обладал.

Впрочем, время от времени Нефе всё-таки брал уроки у вышеупомянутого Тэга, однако эти уроки были редки, ибо проводились они только в те дни, когда у юного музыканта была финансовая возможность. По словам самого Нефе, они с Тэгом стали очень близкими друзьями, однако «наслаждаться его уроками» он мог лишь тогда, когда у него были деньги, ибо Нефе никогда не покидал Тэга, не отблагодарив его финансово.

Сочинять музыку Нефе начал в двенадцатилетнем возрасте. В своей автобиографии он иронично вспоминал, как в те времена пытался сочинять какие-то незначительные произведения, и этот его творческий «мусор» (это по его же словам) собирал восторженные аплодисменты слушателей, мало разбиравшихся в музыке.

2. Обучение в Лейпцигском университете

Известно, что с детства Нефе страдал рахитом (более известным в то время, как «английская болезнь»), что негативно сказалось не только на здоровье его костей (к 14 годам Нефе очень сильно сгорбился), но также и на психологическом уровне — позже Нефе признается, что долгое время был ипохондриком (как и его отец), убежденным, что не сможет долго прожить в этом мире.

Примерно в возрасте 16 лет отец Нефе, предвидя желание своего сына получить образование, пытался отговорить его от данной затеи и посвятить себя портному делу, чем его семья занималась уже не первый год. Его отца можно было понять, так как значительная часть финансовых средств семьи уходила не только на текущую учебу юного музыканта, но также и на лекарства (родители Нефе искренне верили, что от болезни их ребенка может помочь какая-то специальная голландская настойка). Однако юноша всячески сопротивлялся этому, дав понять своему отцу, что ни при каких обстоятельствах не покинет свое стремление интеллектуально обогащаться (за что в будущем и заслужит высокое место в биографии великого Бетховена).

2.1. Бедный студент

Уже в 1767 году девятнадцатилетний Нефе отправился в Лейпциг, где стал резидентом школы знаменитого немецкого философа,  профессора теологии Лейпцигского университета Христиана Августа Крузиуса (некоторые переводят, как Крузий). Вернувшись в Хемниц, юноша подрабатывал, давая частные уроки музыки, а вырученные средства чаще всего тратил на покупку книг.

Ну а на Пасху 1769 года Нефе поступил в знаменитый Лейпцигский Университет. Позже Нефе будет вспоминать трогательное прощание со своими родителями незадолго до поступления:

«Мой отец сквозь слёзы заверил меня, что никогда от меня не откажется, даже если ему придется продать свой маленький дом, который он приобрел тяжким трудом». Дальше Нефе отметил, что поступил в университет, имея «слабое здоровье и не менее слабый кошелек».

Действительно, все богатство новоиспеченного студента состояло из собранных им в Хемнице двадцати талеров, а также более ощутимой с материальной точки зрения стипендии в размере 50 флоринов, полученных от магистрата родного Хемница. В Лейпциге молодому студенту помогала с одной стороны экономия в самых разных мелочах, а с другой — поддержка добрых людей, включая щедрость некоторых лейпцигских профессоров (в числе последних, впрочем, были и достаточно известные даже ныне личности, включая писателя и философа Христиана Фюрхтеготта Геллерта).

2.2. Разочарование в юриспруденции

Углубленное изучение логики, философии морали, а также права, безусловно, обеспечило для и без того неглупого молодого человека достаточно мощную интеллектуальную подпитку.

Однако, мечтая поначалу стать гражданско-правовым адвокатом, Нефе по мере изучения процессуальных тонкостей изнутри все же разочаровался в этом деле в связи с, на его взгляд, абсурдными бюрократическими особенностями ведения гражданского процесса, а также в связи с наличием высоких моральных качеств у него самого.

Ведь только по мере обучения Нефе начал понимать, что успешный адвокат должен не только блестяще знать законы, но иногда и быть подлым и, если надо, бездушным, что для него уже было противоестественно.

2.3. Борьба с болезнью

Еще одной преградой для получения образования была вышеупомянутая болезнь Нефе (напомним, он страдал рахитом, а также был ипохондриком).

Примерно между 1770 и 1771 годами здоровье его костей было настолько слабым, что он едва ли мог ходить пешком на более-менее длинные расстояния. В связи с физической слабостью и, как это бывает у больных, с сильным самовнушением молодой студент впал в депрессию.

На фоне реально существующих, а также придуманных в подсознании недомоганий Нефе был настолько психологически подавлен, что забывал некоторые элементарные обстоятельства, включая текущее время года. Вот, что говорил по этому поводу сам Нефе:

«Мой ум был настолько подавлен и настолько насыщен воображаемыми недомоганиями, что я редко мог работать; что я часто забывал текущее время года, как и сам год; что даже при виде ясного неба я видел только дождь, и что я часто боялся того или иного варианта наступления смерти. Часто меня мучили мысли о самоубийстве; самый ужасный страх преследовал меня везде, и, на мой взгляд, даже самый маленький песчаный холм превращался в непреодолимую гору.»

Однако, как позже отметил Нефе, разумные врачи, диета и отвлечение от проблем с помощью изучения музыкальной литературы (в свободное время он активно изучал теоретическую литературу К.Ф.Э.Баха и Марпурга) помогли ему выйти из критического состояния. Более того, Нефе признался, что отчасти благодарен своей болезни по нескольким причинам:

• Он стал более религиозным человеком. Как правильно отметил Нефе, ипохондрики часто внушают себе неизбежность смерти — как уже было отмечено выше, он в этом плане не был исключением. Следовательно, под страхом неминуемой смерти Нефе старался вести правильный образ жизни и стремился познать религию.
• Болезнь мешала ему участвовать в аморальных развлечениях студентов. Однажды товарищи Нефе все-таки убедили его сбежать в соседнюю деревню, где в это, казалось бы, «высокорелигиозное» время все еще стоял «храм безнравственности» (несложно догадаться, о чем именно говорил Нефе). Увиденное в этом месте аморальное поведение людей в сочетании с откровенными женскими нарядами оставило в нем отпечаток в виде непреодолимого отвращения ко всем подобным заведениям, к животным инстинктам и к нечистоте в целом.
• Справившись с этой болезнью, Нефе дал «правильные советы» своему отцу, который, напомним, также страдал ипохондрией. Отец Нефе, в свою очередь, по советам сына нашел квалифицированного врача, пользовался назначенными «правильными лекарствами», и таким образом, если верить Нефе, действительно нормализовал состояние души и тела.  

Сам Нефе, пережив это стрессовое состояние, и, несмотря на частичное разочарование в адвокатской профессии и гораздо большее увлечение музыкой, все же довёл обучение в Лейпцигском университете до логического завершения. Нефе аргументирует это тем, что ему нужно было доказать близким людям, что годы учебы в Лейпциге  и выданная ему хемницким магистратом стипендия не пропали даром.

Кстати говоря, на выпускном экзаменационном «диспуте» в 1771 году Нефе рассуждал на тему: «Имеет ли отец право лишить своего сына наследства за то, что последний посвятил себя театру» — на данный вопрос молодой выпускник ответил отрицательно.

3. Нефе и Хиллер

Еще одним «положительным следствием» депрессии Нефе было его дружеское общение с единомышленником, руководителем местной певческой школы, основателем знаменитого лейпцигского концертного зала «Гевандхауз» (в будущем), известным в то время композитором, создателем многочисленных зингшпилей и публицистом, Иоганном Адамом Хиллером.

У последнего с Нефе было слишком много общего: он тоже страдал депрессией, в свое время также изучал право в этом же университете, был талантливым музыкантом и композитором. И, как это часто бывает, похожая судьба сблизила двух замечательных людей.

Как позже признался Нефе, среди всех его учителей именно этот человек заслуживает наивысшей его благодарности. Хиллер был тем источником, от которого Нефе получил наиболее существенные музыкальные знания и навыки, о которых молодой студент даже и не представлял.

Нефе, мягко говоря, восхищался этим замечательным немецким композитором и педагогом, его бескорыстным энтузиазмом в стремлении помогать чуть ли ни каждому талантливому музыканту, попадавшемуся на его пути.

Хотя у Нефе с Хиллером и не было традиционных занятий в формате «ученик-учитель»  (их так называемые «занятия», скорее, носили характер дружеских бесед в формате «опытный музыкант передает знания менее опытному»), эти занятия оказались для Нефе гораздо более полезными, чем официальные уроки в университете (помимо музыкальных занятий Хиллер знакомил Нефе с самой разной литературой).

В течение достаточно длительного времени Нефе даже проживал в доме Хиллера за символическую плату. В тот период, как позже будет вспоминать Нефе, в дом Хиллера приходили за профессиональными советами самые разные музыканты, среди которых был и Иоганн Фридрих Рейхардт, который буквально через несколько лет стал придворным капельмейстером при дворе прусского короля Фридриха Второго.

Более того, проживая в доме Хиллера, Нефе имел возможность общаться не только с местными и иноземными музыкантами, но также и учеными, художниками и другими образованными людьми из его окружения. Общение с подобными людьми, безусловно, влияло на мировоззрение самого Нефе. Некоторым богатым знакомым Хиллер даже рекомендовал Нефе в качестве учителя музыки, тем самым, помогая ему материально.

Стоит также отметить, что с 1766 года Хиллер публиковал еженедельные новости музыки, ознакомляя читателей не только с новостным контентом, ну и теоретической музыкальной литературой.

Имея такой опыт, Хиллер совершил неоценимый вклад в виде помощи публикации первых произведений Нефе (например, оперетты: «Раек Амура», «Возражения», зингшпиль «Аптека» или первые фортепианные сонаты, посвященные Карлу Филлипу Эммануилу Баху). Помимо произведений, Хиллер также опубликовал и несколько статьей начинающего публициста — Нефе, включая критику музыкальных произведений и теоретические статьи молодого музыканта.

Более того, Хиллер, убедившись в композиторском таланте своего младшего товарища и ученика, пригласил Нефе к соавторству для сочинения некоторых своих же произведений. В частности, мы точно знаем, что Нефе принимал непосредственное участие в сочинении десяти арий для достаточно крупной хиллеровской оперетты «Der Dorfbalbier». Для молодого композитора подобные творческие союзы были очень хорошим «пиаром».

4. Работа в театре Зейлера

В 1776 году Нефе унаследовал от Хиллера должность музыкального руководителя театральной компании амбициозного швейцарского бизнесмена, члена масонского движения, Абеля Зейлера (его труппа в то время находилась недалеко от Дрездена).

4.1. Новая должность Нефе

Незадолго до этого на вышеупомянутую должность в качестве опытного музыканта был приглашен сам Хиллер. Однако в скором времени Хиллер начал ощущать, что данная работа сильно мешает его другим делам в Лейпциге и поэтому предложил эту должность ближайшему достойному кандидату — Нефе, на что последний согласился.

Таким образом, Нефе уехал в Дрезден и заключил с Зейлером устный контракт на один год, а Хиллер, в свою очередь, вернулся в Лейпциг.

4.2. Изменения в контракте

Однако прежде, чем закончился вышеупомянутый годовой контракт, к концу подошел другой договор, заключенный между самим Зейлером и местными властями, а в новом контракте были некоторые пункты, которые по самым разным соображениям не устраивали Зейлера, и поэтому последний решил увести свою труппу из Дрездена в Рейнланд, где его, видимо, ожидали более выгодные условия.

Однако для Нефе новые условия работы были неожиданны: здесь у него были друзья, да и до родного Хемница было всего-то около 80 километров в то время, как рейнские земли находились за полтысячи километров от его родного города. Поэтому Нефе попросил Зейлера досрочно расторгнуть контракт, согласно которому он должен был работать в театральной компании еще шесть недель. 

Но, несмотря на бурный рост компании Зейлера (за один только период между 1777 и 1778 годами он нанял около 230 актеров, певцов и музыкантов), он не мог себе позволить потерять такого кадра, как Нефе.

Поэтому хитрый бизнесмен Зейлер всячески уговаривал Нефе не расторгать контракт, используя самые разные хитрости: красиво описывал рейнские пейзажи (которые и вправду бесподобны), указывал на благотворное влияние рейнского климата на здоровье, соблазнял его рассказами о знаменитых рейнских винах (которые, кстати говоря, продавал в свое время и дед Бетховена) и, тем самым, в конце концов уговорил Нефе поехать с ним.

4.3. Женитьба Нефе

В 1777 году труппа вместе с Нефе работала во Франкфурте-на-Майне, а уже 17 мая 1778 года во Франкфурте тридцатилетний Нефе женился на очаровательной певице и актрисе театра Зейлера, Сюзанне Цинк (1752—1821) — девушке с мягким сердцем, уравновешенным характером и хорошими манерами, как позже ее опишет сам Нефе. Кстати, приемным отцом Сюзанны был известный чешский композитор, Йиржи Антонин Бенда. 

Нефе позже признался, что до свадьбы был так влюблен в Сюзанну, что эта любовь определенное время негативно сказывалась на выполнении им рабочих обязанностей. Однако это не помешало молодым пожениться и в последствии произвести на свет трех дочерей и столько же сыновей (впоследствии один из них, Герман Йозеф Нефе, станет достаточно известным художником. Старшая дочь, Луиза, станет оперной примадонной, а другая дочь, Маргарет, выйдет замуж за Людвига Девриента, известного театрального актера).

5. Нефе в Бонне

В 1779 году после многочисленных успешных выступлений в Майнце, Ханау, Мангейме, Гейдельберге, а также в Бонне и других кельнских землях знаменитая театральная труппа Зейлера была расформирована в связи с экономическими проблемами, однако Нефе не остался без работы.

Суть в том, что еще незадолго до роспуска труппы Зейлера с Нефе связался сам Паскаль Бондини — руководитель театральной жизни в саксонских землях, включая Дрезден, а затем и Лейпциг (иными словами Бондини, можно сказать, перенял бизнес Зейлера в Дрездене и был его соперником).

Нефе, в свою очередь, к тому времени был уже достаточно известен в кругах музыкантов, и поэтому Бондини решил завербовать успешного музыканта и предложил ему неплохие условия. Хотя работа у Зейлера, безусловно, была небезразлична для Нефе, но все же прагматичный музыкант, предвидевший неминуемый роспуск его нынешней труппы, не стал откровенно игнорировать письма Бондини и поддерживал с ним контакт.

Более того, предложение Бондини было интересным для Нефе и с географической точки зрения — возвращение в саксонские земли, где он провел слишком много времени, было бы для него только плюсом.

5.1. Борьба за Нефе: Гроссман против Бондини

Однако время шло, а Бондини слишком долго медлил с окончательным решением, и Нефе вместе с супругой временно присоединились к театральной компании Густава Фридриха Вильгельма Гроссмана и Карла Хельмута (c 1781 года труппа полностью принадлежала Гроссману, а его жена, Каролина, была актрисой в этой труппе) — бывших участников компании Зейлера, а ныне самостоятельных предпринимателей. Как известно, с ноября 1779 года данная театральная труппа поселилась в Бонне, где выступала в театре при дворе кёльнского курфюрста, Максимилиана Фридриха.

Вскоре после присоединения к новой театральной труппе Нефе, наконец, получил письмо от Бондини, где последний согласился со всеми требованиями Нефе и окончательно позвал его в Лейпциг.

Учитывая, что работа с труппой Гроссмана для Нефе не закреплялась никакими договорными обязательствами (они работали на дружеских условиях), Нефе рассчитывал, что его вместе с женой отпустят к Бондини, с которым он вел официальные деловые переговоры уже около полугода. Но в то же время он хотел завершить некоторые дела в Бонне, и поэтому послал Бондини письмо с просьбой отсрочить свой переезд в Лейпциг до следующей Пасхи.

Однако в этот раз Бондини уже без каких-либо ожиданий отправил в Бонн письмо с отрицательным ответом. В этом письме Бондини настоял на приезде Нефе и его супруги уже к середине января, а также приложил контракт и другие бумаги, связанные с рабочими моментами.

Получив отказ от Бондини, Нефе немедленно сообщил об этом руководству своего нынешнего театра и попросил отпустить его в Лейпциг. Однако подобно тому, как когда-то Зейлер уговаривал Нефе уехать вместе с ним из Дрездена в Рейнланд, Гроссман и компаньон не хотели отпускать Нефе в другой город и всячески уговаривали его остаться.

Однако в этот раз Нефе, не особо привязанный к Бонну ни сердцем, ни деловыми контрактами с одной стороны не хотел нарушать договоренности с Бондини, а с другой — тоска по родным саксонским землям все-же взяла свое. Более того, никаких ощутимых компенсаций его боннские руководители тоже не предлагали, но даже, если бы и предложили, то справедливый Нефе все равно не нарушил бы обязательств перед Бондини.

После долгих и неудачных попыток убедить Нефе остаться в Бонне руководители боннской труппы пошли на крайние и, можно сказать, коварные меры. В автобиографии Нефе сказал, что «его имущество было изъято», после чего он был вынужден подать в суд.

*От редактора Людвиг-ван-Бетховен.Ру: К  сожалению, мне не удалось выяснить, что именно было изъято у Нефе, как происходило это «изъятие», и, следовательно, я не могу оценить нормативно-правовую сторону данного вопроса. Если Вам известно, о чем именно говорил Нефе, то очень прошу написать об этом в комментариях под статьей.

Судебное решение по делу Нефе то и дело откладывалось, и в конце концов ему не удалось вовремя уехать в Лейпциг, а Бондини был вынужден нанять другого музыкального руководителя. Таким образом, Нефе был вынужден заключить теперь уже официальный контракт в Бонне и остаться здесь.

Вот, как Нефе охарактеризовал данную ситуацию:

«Я абсолютно не жалуюсь на судей. В том свете, в котором мое дело было им представлено, и в соответствии с некоторыми другими обстоятельствами, которые я по скромности не упоминал, они почти не могли судить иначе. Однако я не доволен жестоким обращением со стороны моих же друзей, ибо для честного человека, не привыкшего к такому поведению, подобное обращение может иметь губительный эффект. Пусть этот вопрос будет удален из моей памяти навсегда...»

Стоит отметить, что, пережив эту неприятную ситуацию и по-новому взглянув на понятия: «дружба» и «доверие», Нефе все же не просто работал в соответствии с новым контрактом, а, напротив, прекрасно выполнял свои обязанности с ранее проявленной верностью и творческим энтузиазмом.

Таким образом, Нефе в конце концов стал музыкальным руководителем труппы Гроссмана, а его супруга, продолжает актерскую карьеру в этой же труппе.

5.2. Должность придворного органиста

В связи с исповеданием протестантской религии некоторое время Нефе был предметом дискриминации в католическом Бонне. Однако, помимо недоброжелателей, талант, доброе имя и авторитет Нефе притягивал большое количество друзей, в том числе и влиятельных.   

В частности, известно, что 15 февраля 1781 года по рекомендации придворного министра, графа фон Бельдербуша и графини фон Хацфельд (племянницы курфюрста), кёльнский правитель Максимилиан Фридрих подписал официальный указ, согласно которому предоставил Кристиану Готлобу Нефе право претендовать на пост придворного органиста без отрицательного рассмотрения его протестантской религии, таким образом, сделав Нефе по факту приемником нынешнего придворного органиста.

В июне того же года Нефе вместе с труппой Гроссмана и музыкантами отправился в Пирмонт, где они оставались в течение двух месяцев. После этого Гроссман увел свою труппу в Кассель, где они оставались почти также долго, и, более того, в этом городе Нефе был принят в Орден Иллюминатов.

Из Касселя труппа снова вернулась в Бонн, где актеры и музыканты пробыли до 20 июня 1782 года, а после этого направились в Мюнстер, куда направился курфюрст.

Несколькими днями ранее (17 июня 1782 года) ушел из жизни Гиллес ван дер Эден — придворный органист, обучавший маленького Людвига ван Бетховена. Как позже отметит сам Бетховен, именно этому старенький органист при жизни дал ему первые базовые знания о музыкальной теории и познакомил его с органом.

Кёльнский курфюрст сдержал свое слово — уже 19 июня 1782 года  Нефе официально вступает на должность органиста придворной капеллы, при этом, совмещая службу в капелле с работой в труппе Гроссмана.

6. Нефе и Людвиг ван Бетховен

Помимо работы в театре и службы органистом в придворной капелле (за это ему платили 400 флоринов), Нефе также занимался педагогической деятельностью, обучая музыке самых разных людей, включая не только молодых талантливых музыкантов, но также и влиятельных аристократов.

Однако, как Вы уже знаете из главы «Детство», наиболее талантливым и известным учеником Нефе был десяти-одиннадцатилетний Людвиг ван Бетховен, который до этого уже обучался у самых разных преподавателей, включая вышеупомянутого покойного Эдена и собственного отца, Иоганна. Однако на самом деле все предыдущие уроки Бетховена были далеко не самым эффективным времяпровождением по сравнению с тем, что предстояло ему в занятиях с Нефе.

Ведь Нефе, хотя и не был настолько же талантливым композитором, как Бетховен (как выяснится позже), все же он был чрезвычайно преданным своему делу учителем и суровым критиком нынешних музыкальных тенденций, которые, на его взгляд, опустились гораздо ниже тех стандартов мастерства, которые когда-то были заложены Бахом и Генделем (последнего сам Бетховен в будущем назовет «величайшим композитором за всю историю»).

В занятиях с Бетховеном Нефе ставил акцент на принципах «чистой» или «строгой композиции», описанных в двухтомном пособии известного немецкого теоретика музыки, Иоганна Филиппа Кирнбергера, а также опирался на методы знаментого «Трактата о фуге» другого немецкого теоретика и композитора, Фридриха Вильгельма Марпурга.

Подобно тому, как в свое время Иоганн Адам Хиллер всячески помогал Нефе (как и, впрочем, другим талантливым и нуждающимся музыкантам) и делился с ним своими знаниями о самых разных вещах, точно также последний абсолютно бескорыстно* занимался с подающим надежды Бетховеном. *По крайней мере, мы не нашли никаких данных о том, что Нефе занимался с Бетховеном за деньги.

Точно также у нас нет оснований в сомнениях по поводу искренности самого Бетховена по отношению к своему наставнику. В частности, известно, что в октябре 1793 года, после своего переезда в Вену, Людвиг написал своему учителю следующее:

«Я благодарю Вас за советы, которые Вы очень часто давали мне для развития в моем Божественном искусстве. Если я когда-нибудь стану великим человеком, то доля моего успеха будет принадлежать Вам!»

Эти слова молодого Бетховена были пророческими: он стал не просто великим, а чуть ли ни величайшим композитором за всю историю человечества, а его боннский наставник Нефе по праву считается лучшим из его учителей в Бонне.

Будучи учителем и наставником юного Бетховена, именно Нефе запомнился в истории человеком, познакомившим будущего великого композитора с творчеством Иоганна Себастьяна Баха.

По всей видимости, Нефе, подобно своему наставнику Хиллеру, искренне верил в то, что пианисту, безупречно исполняющему все прелюдии и фуги редкого в те времена баховского «Хорошо темперированного клавира», с легкостью дадутся другие фортепианные произведения. Это мнение, передавшееся от Хиллера к Нефе, судя по всему, перешло и к самому Бетховену — когда он сам будет обучать людей игре на фортепиано, он будет очень требователен к своим ученикам в отношении исполнения ХТК.

Нефе, судя по всему, смотрел на музыку Баха, как на высшую музыкальную модель — и это при том, что большая часть произведений Баха была еще мало известна, и ее трудно было найти, за исключением рукописных копий, распространявшихся среди энтузиастов вроде сыновей самого Баха, нескольких его живых учеников и нескольких теоретиков, преданных достижениям Баха. О том, насколько Нефе был фанатом Баха и насколько был предан его музыке, свидетельствует тот факт,  что именно его в 1800 году издатель Зимрок попросить проверить текст рукописной копии ХТК для его первой печатной публикации в 1801 году.

В скором времени после начала занятий с Нефе юный Бетховен уже трудился в качестве помощника органиста (правда бесплатно), а также активно интересовался и даже участвовал в театральной жизни Бонна. Напомним, что Нефе, являясь придворным органистом, все еще оставался музыкальным руководителем труппы Гроссмана, и поэтому любопытный Бетховен часто проводил время с этой труппой.

Благодаря времяпровождению с труппой Гроссмана, Бетховен не только познакомился с бесчисленным количеством оперных произведений, но также имеются данные, что Людвиг и сам подрабатывал в этом театре в качестве концертмейстера.

Помимо качественного музыкального обучения, важно отметить, что высокий интеллект Нефе, члена ордена Иллюминатов, оказал огромное влияние на интеллектуальное развитие Бетховена в целом. Еще обучаясь в Лейпциге, Нефе контактировал с известными философами и поэтами, включая Христиана Фюрхтеготта Геллерта и Иоганна Кристофа Готшеда. Он оказал большое влияние на знакомство Бетховена с немецкой поэзией периода «Бури и натиска», а также с античной и немецкой философией.

Еще одним значительным вкладом Нефе в творческое будущее Бетховена были его собственные публикации в журналах статей с упоминанием своего талантливого ученика — таким образом, он делал юному композитору его первый «пиар». В частности, в гамбургском «Журнале музыки» Карла Фридриха Крамера от 2 марта 1783 года Нефе опубликовал статью про боннскую капеллу, где не забыл упомянуть своего одаренного ученика, предсказав ему в будущем славу «второго Моцарта», а также попросил людей поддерживать юный талант.

Именно под надзором Нефе были сочинены первые произведения Бетховена (например, «Вариации на тему Дресслера» и «Курфюрст-сонаты»), и именно с его помощью эти произведения были опубликованы. Напомним, что в свое время сам Нефе пользовался аналогичной помощью со стороны своего наставника, Хиллера, опубликовавшего его собственные первые произведения.

По всей видимости, занимаясь с Бетховеном, Нефе помнил о своем лейпцигском наставнике (который, кстати говоря, с 1789 года станет кантором лейпцигской церкви Святого Фомы — той самой, где в свое время служил кантором и близ которой был похоронен сам И.С.Бах) и считал своим долгом точно также помогать своему одаренному ученику.

7. Взлеты и падения в боннской карьере Нефе

Карьера Нефе в Бонне имела не только успехи, но также и серьезные трудности. Известно, что с весны 1783 года до лета 1784 года его попросили взять на себя обязанности придворного капельмейстера, пока Андреа Лукези, действующий руководитель боннской придворной капеллы, был в отпуске. Нефе исполнял эти обязанности, однако в связи с сильной занятостью это давалось ему непросто — приходилось нередко подключать в качестве помощника-заместителя юного Бетховена.

7.1. Финансовые трудности

Однако череда печальных событий, произошедших в Бонне чуть позже, существенно ударили по карьере Нефе. В частности, известно, что 15 апреля 1784 года умер кёльнский правитель, Максимилиан Фридрих — то есть, прямой работодатель Нефе в боннской капелле. По словам супруги Нефе, немногие жители Бонна ощутили потерю кёльнского правителя также, как их семья.

Более того, 28 марта этого же года (по другим данным 29 марта), то есть, за две недели до смерти курфюрста умерла и Каролина — супруга Гроссмана, а по совместительству одна из главных актрис его труппы. В связи с печальными событиями труппа Гроссмана была распущена, а ее музыкальный руководитель Нефе, в свою очередь, лишился приличного жалованья в 1000 флоринов (это сумма, которую называет супруга нефе после его смерти. Однако известный бетховеновед Александр Уилок Тейер называет сумму в 700 флоринов).

Как мы уже много раз упоминали на нашем сайте, следующим курфюрстом Кёльна после Максимилиана Фридриха был Максимилиан Франц.

Последний, будучи младшим братом великого реформатора, действующего императора Священной Римской Империи - Иосифа Второго, чуть ли ни сразу же после своего назначения начал проводить самые разные «мини-реформы», среди которых важное внимание он уделил экономике. Последняя коснулась в том числе и  кадров придворной капеллы.

Советники предоставили новому курфюрсту отчеты о каждом из участников капеллы, где указывали не только имя музыканта, но также отмечали его достижения, степень владения инструментом (либо голосом, если речь шла о вокалистах), семейное положение, финансовое положение, поведение в обществе и так далее.

Например, ниже Вы видите доклады на обоих Бетховенов (напомним, что отец Людвига в то время еще работал в капелле):

Не обошел внимание курфюрста и доклад о личности его придворного органиста — Нефе. Однако позиции последнего после смерти предыдущего курфюрста очень сильно ослабели (напомним, что покойный Максимилиан Фридрих «закрыл глаза» на религию Нефе), и, судя по всему, советник, собиравший данные о Нефе, был ярым его противником.

Ниже  изображен тот самый отчет на Нефе:

Следует обратить внимание на то, что автор данного доклада не просил уволить, например, отца Бетховена, голос которого, по его же словам, был «негодным», что неприемлемо для вокалиста. В то же время он предложил уволить именно Нефе, акцентируя на его религии, а также, безусловно, принизил его исполнительские способности игры на органе. Иными словами, этот советник явно недолюбливал Нефе.

Замысел этого докладчика, хоть и не целиком, но всё же удался: уже 27 июня 1784 тринадцатилетний Бетховен был официально принят на оплачиваемую должность органиста. При этом жалованье Бетховена абсолютно соответствовало той сумме, которую предложил советник.

Однако Максимилиану Францу все же стоит отдать должное. Взяв юного Людвига на официальную должность, курфюрст не оставил Нефе совсем без работы. По решению кёльнского правителя Нефе остался при должности, хоть и жалованье его сократилось практически вдвое, до жалких 200 флоринов в год.

Как уже говорилось выше, труппа Гроссмана, работая в которой в качестве музыкального руководителя Нефе получал достойную оплату, тоже распалась в связи с трагическими обстоятельствами. Кстати говоря, реформы Максимилиана Франца затронули и сам стационарный театр, финансирование которого отныне было прекращено, и теперь в Бонне уже не было театральной труппы, работающей на постоянной основе, за исключением нескольких гастролирующих составов, время от времени приезжавших в кёльнскую столицу с выступлениями.

В общем, за короткий промежуток времени Нефе лишился большей части своего заработка, и его основным источником дохода осталось скудное жалованье за службу придворным органистом (капельмейстер Лукези вернулся в Бонн вскоре после смерти предыдущего курфюрста, и поэтому Нефе больше не заменял его).

Что касается Бетховена, который теперь уже был не просто неофициальным помощником Нефе, а получал жалованье, то, с одной стороны, это, конечно же, пошло ему на пользу — как минимум, с материальной точки зрения. С другой стороны, сложно представить, каково было тринадцатилетнему органисту осознавать, что его жалованье было фактически «отрезанным» от дохода его же любимого учителя.

7.2. Нефе справляется с финансовыми проблемами

Однако стоит отметить, что сам Нефе абсолютно не держал ни зла, ни зависти к своему талантливому ученику. Более того, если уже быть совсем честными, то вспоминается тот факт, что в свое время и сам Нефе «отнял» эту потенциальную должность у Бетховена. Ведь сами подумайте: кто был бы принят на должность придворного органиста в случае смерти Эдена, если бы в Бонне в этот момент не находился авторитетный музыкант Нефе? — С вероятностью 99%, следующим органистом после Эдена стал бы его ученик Бетховен, который уже тогда неплохо играл на органе (в принципе, для службы в качестве органиста этого опыта хватило бы с запасом, ибо там не нужно было исполнять какие-то виртуозные вещи) и в подобном случае мог бы получать полное «взрослое» жалованье. Ну ладно, это лишь домыслы редактора.

В общем, хотя в первое время Нефе даже и посещали мысли покинуть Бонн, но все же потери своего постоянного дохода он постепенно компенсировал, благодаря увеличению количества занятий с учениками, среди которых были и довольно богатые люди. Более того, чуть позже новый курфюрст, изучив подробно достижения и талант ранее «пониженного» им же музыканта, поднял жалованье Нефе до прежней суммы после издания декрета от 8 февраля 1785 года.

В один момент Нефе даже приобрел для себя небольшой сад рядом с городскими воротами. В этом саду меланхоличный и неприметный горбун Нефе любил проводить в тишине то незначительное свободное время, когда не был занят преподавательской деятельностью либо работой в капелле. Позже он самостоятельно засеял этот сад, сажал растения и ухаживал за ними с такой заботой, что чуть ли ни каждый прохожий останавливался и наслаждался этим аккуратным и красивым садом. 

Наслаждаясь плодами самостоятельно выращенных овощей и фруктов, Нефе со своей семьей справляются с текущими финансовыми трудностями в течение нескольких лет, пока 3 января 1789 года кёльнский правитель не решил возобновить деятельность придворного «Национального театра» после пятилетнего перерыва.

В этот раз курфюрст, уже успевший осознать талант ранее «сокращенного» им же музыканта, больше не обращал внимание на какие-либо внутренние заговоры по поводу его религии либо «неважной игры» — с этого момента Нефе был официально принят курфюрстом на должность музыкального руководителя данного театра, а его супруга вновь стала актрисой.

Конечно, материальное положение семьи Нефе с тех пор значительно улучшилось, однако вместе с этим заметно увеличилась его занятость, вследствие чего он был вынужден отказаться от преподавания частных уроков.

Примерно в это же время в Бонне образуется курируемое самим курфюрстом «Общество любителей чтения», куда Нефе, бывший* член ордена Иллюминатов, естественно, был принят (а кто же тогда, если не он...). Также время от времени он публиковал статьи в местные журналы. *Напомним, что орден Иллюминатов к тому времени был уже законодательно запрещен.

8. Дальнейшая судьба Нефе

Таким образом, у Нефе и его супруги, наконец-то, появилась надежда накопить денег на собственную старость и будущее своих детей. Действительно, для этого у семьи известного музыканта были все предпосылки, однако мечты в скором времени рухнули.

8.1. На грани войны

В 1792 году, в разгар революции, французы стягивали войска все ближе и ближе к Бонну. Учитывая, что рейнские земли Максимилиана Франца были недостаточно защищены, а близлежащие города захватывались один за другим, обстановка в кёльнской столице была очень напряженной. Бетховен как раз, предвидя обострение геополитической ситуации, заранее взял отпуск и переехал в Вену, а Нефе остался в городе — возможно, это было его ошибкой.

Курфюрсту, чьи земли вот-вот могут захватить, и чью сестру могут казнить в любой момент*, было совсем не до культурной жизни, и он был вынужден вновь закрыть театр. *Напомним, что казненная позже Мария Антуанетта, французская королева, была родной сестрой Максимилиана Франца.

Несложно догадаться, что Нефе вновь лишился своего основного источника дохода, и, более того, на этот раз у него не было особой возможности подрабатывать, давая многочисленные частные уроки, ибо  жителям Бонна было совсем не до музыки. Но это были лишь «цветочки».

В скором времени произошло гораздо более серьезное несчастье — умирает старший сын Нефе, на которого он возлагал большие надежды.

В 1794 году с Нефе связался Гунниус, руководитель театральной труппы из Амстердама, который хотел завербовать в качестве вокалистки старшую дочь Нефе, Луизу. Пятнадцатилетняя девочка до этого длительное время обучалась музыке и к тому времени уже успела публично доказать наличие у себя музыкального таланта.

Нефе понимал, что в Бонне, где в связи с угрозой неминуемой французской агрессии прервались даже всякие намеки на театральную карьеру, у его талантливой дочери не будет никаких перспектив. Хорошенько все обдумав, Нефе ответил согласием на предложение театрального директора Гунниуса и, несмотря на плохое состояние собственного здоровья, весной этого же года он лично сопроводил свою дочь в Амстердам, и через два дня девочка уже исполнила на публике роль, между прочим, Констанцы из моцартовской оперы «Похищение из сераля».

Буквально через месяц, обустроив свою дочь в Амстердаме, Нефе возвращается в Бонн, после чего некоторое время живет практически на гроши, лишь изредка давая уроки фортепиано ученикам, которых можно пересчитать на пальцах одной руки.

Через некоторое время вышеупомянутый Гунниус вместе с частью своей труппы бежал из Амстердама (французы добрались и дотуда) в Дюссельдорф, после чего как-то раз навестил семью Нефе (Дюссельдорф находится относительно недалеко от Бонна). Узнав о том, что последний лишь дважды в неделю играл на органе в капелле, а в остальное время был практически безработным, Гунниус предложил талантливому музыканту присоединиться к его театральной компании. 

Предложение было действительно выгодным, и Нефе тут же попросил у курфюрста отпуск в связи с малой занятостью — ведь работы в капелле практически не было, но он все еще числился в ней официально. Однако курфюрст отказал Нефе в этой просьбе.

8.2. Жизнь Нефе под французской оккупацией

Решение правителя было, мягко говоря, эгоистичным — уже 2 октября, то есть, буквально через две недели после этого «отказа» Максимилиан Франц сам сбежал из Бонна вместе со своими дворянами, так как вторжение французов в кёльнскую столицу было неизбежным. В этом плане курфюрста можно было понять: его военные силы явно потенциально проигрывали силам французских оккупантов, а участь его родной сестры Марии Антуанетты, казненной годом ранее, курфюрсту повторить не хотелось.

Однако, если курфюрст и успел сбежать из своей же столицы, то для Нефе и его семьи выезд из Бонна уже был физически заблокирован, так как французы под командованием молодого французского генерала Жана Этьена Вашье Шампионне вторглись на Рейн чуть ли ни сразу после отъезда курфюрста.

Стоит отметить, что перед побегом курфюрст заплатил Нефе (и, вероятно, другим подданным) жалованье за 3 месяца вперед, пообещав вернуться прежде, чем закончатся эти деньги. Однако время шло, цены на продукты росли изо дня в день, некоторые предметы первой необходимости практически невозможно было приобрести даже за большие деньги (которых не было), и при этом ни курфюрста, ни жалованья не было. 

Ситуацию осложнял тот факт, что Нефе в связи с плохим состоянием здоровья не мог выполнять какую-либо сложную физическую работу, иначе ему было бы намного легче трудоустроиться. В конце концов дошло до того, что Нефе пришлось обратиться по поводу работы к французам, создавшим в Бонне муниципальное правительство.

Французы, в свою очередь, пошли навстречу Нефе и, несмотря на отсутствие у него необходимых навыков, взяли его на работу в качестве мелкого городского клерка, за что ему платили жалкие 200 бумажных ливров (за эту сумму, по словам супруги Нефе, ей не продавали даже хлеба).

Более того, чтобы получать эти гроши, Нефе был вынужден чуть ли ни жить на работе. Если быть точнее, то на работу в муниципалитет он ходил по утрам, однако, возвращаясь домой, он только и делал, что «перебирал» самые разные документы. В это тяжелое время семье бывшего придворного музыканта пришлось продать значительную часть нажитого в «былые времена» имущество только для того, чтобы выжить.

Так продолжалось около года, пока новым французским властям не понадобился второй «регистратор» (городской чиновник), где жалованье было куда более серьезным, а выдавали его в новой металлической валюте (напомним, что с 1795 года на смену французскому «ливру» пришел известный нам «франк»).

Нефе, проявивший себя трудолюбивым и достойным работником был взят на новую должностьa, где поначалу нужно было вникнуть в абсолютно незнакомый ему регламент работы, в чем он быстро разобрался. В течение следующих нескольких месяцев семья Нефе была довольна нынешним материальным положением.

Однако, как это уже было привычно для биографии героя данной статьи, черная полоса вновь сменила белую — Нефе, как и остальные его коллеги по работе, был уволен (вероятно, попал под сокращение).

8.3. Театр в Дессау

В скором времени (напомним, это был 1796 год) стало известно, что театральная труппа, в которой работала дочь Нефе, была распущена в Майнце, но талантливая девочка была тут же принята в другую театральную труппу, руководил некий господин Боссанг. Последний, как известно, в августе того же года искал музыкального руководителя для своей труппы, которая, кстати говоря, базировалась в придворном театре в Дессау.

Нефе, конечно же, принял это, мягко говоря, заманчивое предложение и, как только появилась возможность, покинул Бонн и вместе с семьей отправился в Лейпциг, где должен был ожидать труппу Боссанга. Сложно представить, какие чувства испытывал музыкант, снова оказавшись в городе, с которым его связывает бесчисленное множество приятных моментов!

Там же, в Лейпциге, Нефе встретил самого Максимилиана Франца, временно находящегося в этом городе. Пользуясь случаем, музыкант попытался получить у своего бывшего правителя обещанное жалованье, ведь за пару лет до этой встречи он исполнил приказ курфюрста и, вопреки своему финансовому ущербу, не покинул Бонн, когда ему поступило выгодное предложение. Однако единственное, что Нефе получил от курфюрста — это официальное увольнение.

В общем, пробыв в Лейпциге два месяца, 1 декабря 1796 года Нефе вместе с семьей отправился в Дессау, где работал в театре при дворе князя Леопольда Третьего Ангальт-Дессауского. Первую зиму семья Нефе провела в весьма приятных обстоятельствах, учитывая то, что руки французов не дошли до этого места. Однако, к сожалению, понятие «счастливая жизнь» было придумано явно не для описания жизни Нефе.

8.4. Болезнь и смерть Нефе

Приятное время было прервано «желчной лихорадкой», в которую на этот раз впала супруга Нефе. Последняя, несмотря на очень сильные мучения и неутешительные прогнозы, справилась со своей болезнью, в чем она позже будет благодарить некого доктора Ольберга. Однако болезнь Сюзанны измотала не только ее, но и самого Нефе, который итак имел очень слабый организм.

Через несколько месяцев (январь 1798 года) Нефе очень сильно заболел. Изо дня в день он интенсивно кашлял, его грудная клетка страдала от сильных болей, и он не мог нормально ни лежать, ни сидеть.

Этот ужас продлился несколько дней, однако 26 января кашель значительно смягчился. В этот день Нефе захотел покоя и попросил близких не беспокоить его во время сна. Больной действительно заснул, но на этот раз навсегда.

Смерть Кристиана Готлоба Нефе была настолько же спокойной и безмятежной, насколько его жизнь была наполнена волнениями и страданиями. Лучший боннский учитель великого Бетховена ушел из жизни за девять дней до своего пятидесятилетнего юбилея.

9. Основные произведения Нефе

Напоследок мы очень кратко перечислим произведения Кристиана Готлоба Нефе. Как уже упоминалось ранее, наш сегодняшний герой сочинял музыку с 12 лет.

Однако, как он сам отметил в своей автобиографии, первые его произведения были незначительными. Поэтому мы перечислим наиболее известные и «серьезные» работы композитора:

• Комическая оперетта «Der Dorfbalbier» автора Иоганна Адама Хиллера была написана совместно с Нефе. Впервые исполняется 18 апреля 1771 года в Лейпциге (Нефе тогда было 23 года);
• Комическая опера "Возражение" в двух действиях. Премьера состоялась в Лейпциге 16 октября 1772 года.
• Зингшпиль "Аптека" (в двух действиях) — написан на слова немецкого писателя, философа и театрального режиссера — Иоганна Якоба Энгеля (1741—1802) и посвящен Хиллеру. Произведение было впервые исполнено в Берлине 13 декабря 1771 года.
• Зингшпиль "Раёк Амура", сочиненный на слова немецкого поэта, Иоганна Бенджамина Михаэлиса (1746—1772), впервые был исполнен в Лейпциге 10 мая 1772 года.
• Опера "Земира и Азор", премьера состоялась 5 марта 1776 в Лейпциге.
• Драма "Генрих и Лида" на слова Бернарда Кристфа Д'Ариена (1754—1793). Одно действие. впервые была показана в Берлине 26 марта 1776 года.
• Музыкальная драма "Софонисба", написанная на слова Августа Готлоба Мейснера. Премьера состоялась 12 октября 1776 года в Лейпциге.
• «Адельхайд из Фельтхайма» - драма в четырех действиях на либретто Гроссмана. Одно из наиболее ранних немецких оперных произведений на «восточную» тему. Произведение посвящено кёльнскому курфюрсту, Максимилиану Фридриху. Премьера состоялась во Франкфурте-на-Майне 23 сентября 1780 года.
• Музыка на "Оды Клопштока" — серенады для клавира и вокала.
• Фантазия для клавесина" (ее Вы можете послушать в любительском исполнении на видео ниже)

• "12 сонат для клавесина". Посвятив эти сонаты Карлу Филлипу Эммануилу Баху в 1773 году, Нефе отметил, что данные произведения следует исполнять именно на «клавире», под которым он, судя по всему, имел ввиду клавесин, а не фортепиано.
• "Песни с клавирными мелодиями" (1776 год).
• "6 сонат для фортепиано/клавесина и скрипки" (Лейпиг, 1776 год)
• И многое другое, включая песни, оперетты, клавирные аранжировки опер (включая оперы Сальери и Моцарта), публикации литературного характера и так далее.