Карл ван Бетховен — племянник композитора

Здравствуйте, дорогие читатели! Сегодня мы подробно поговорим о судьбе Карла — любимого племянника и наследника Людвига ван Бетховена.

Напомним, что в мае 1806 года Каспар, один из младших братьев Бетховена, женился на Иоганне Рейс, которая к тому времени была уже на шестом месяце беременности.

Через несколько месяцев после женитьбы, а именно 4 сентября 1806 года рождается их сын — Карл, которому посвящен сегодняшний выпуск.

Про детство мальчика известно очень мало. Биографы чаще всего свидетельствуют о том, что Карл был симпатичным и весьма смышленым ребенком, проявлял неплохие успехи в музыке и в изучении языков, однако не умел доводить свои дела до конца и вел себя лицемерно по отношению к старшим родственникам.

Впрочем, в гораздо большей степени нам известен не характер Карла в его детском возрасте, а обстоятельства, которые его окружали в тот период. Именно об этом, как и о многих других моментах из его жизни мы сейчас и поговорим.

Несмотря на то, что многие стороны жизни Карла нам не известны, статья получилась очень большая, и поэтому для удобства чтения мы разбили ее на «главы».

СОДЕРЖАНИЕ СТАТЬИ:

• 1. Смерть отца Карла. Спорное завещание
• 2. Конфликт Бетховена с матерью Карла за опеку
• 2.1. Начало конфликта
• 2.2. Первая победа Бетховена
• 2.3. Жизнь Карла с дядей
• 2.4. Контрнаступление Иоганны
• 2.5. Реванш Бетховена и окончательная его победа
• 3. Отношения Бетховена с племянником
• 4. Жизнь Карла после смерти дяди
• 5. Краткие сведения о потомстве Карла
• 5.1. Дочери Карла и их мужья
• 5.2. Единственный сын Карла

1. Смерть отца Карла. Спорное завещание

В статье про Иоганну Рейс, мать Карла, мы уже дали понять, что композитор просто ненавидел эту женщину. Подобную ненависть Людвига к его невестке биографы объясняют по-разному.

Одни источники свидетельствуют, что Бетховен просто ревновал своего младшего брата к Иоганне, ибо не хотел, чтобы его фамилия, к тому времени уже гремящая на всю Европу, досталась какой-то простолюдинке с весьма сомнительной репутацией.

В редких случаях говорят о том, что на самом деле Бетховен сам был влюблен в Иоганну - подобную картину мы видели в известном фильме «Бессмертная возлюбленная», где великого композитора сыграл Гарри Олдмэн. Но эта гипотеза больше похожа на выдуманную фантастику, нежели на истину.

Большинство же источников свидетельствуют о том, что Иоганна, действительно, была девушкой довольно распущенного поведения, да и сам Бетховен называл ее «Царицей ночи» (отсылка к персонажу моцартовской оперы «Волшебная флейта»). Более того, эта женщина нарушала самые разные моральные и даже правовые нормы того времени, а это уже не мнение отдельных биографов, а доказанный факт.

О нехорошем характере Иоганны знал и ее супруг, Каспар, который в своем предсмертном волеизъявлении от 12 апреля 1813 года назначил не ее, а именно своего старшего брата Людвига опекуном своего сына, семилетнего Карла. Вот только в тот раз до смерти не дошло, состояние его здоровья стало улучшаться, и, следовательно, необходимость реализации данного волеизъявления временно ушла в тень.

В любом случае Людвиг был безумно рад, что станет опекуном мальчика, так как, напомним, собственных детей у него не было. Ведь к тому времени великий композитор был уже практически глухим и, потерпев ряд громких неудач с противоположным полом, смирился, что своих детей у него никогда не будет, и поэтому он был готов вложить всего себя в благополучие маленького Карла.

Однако буквально через пару лет болезнь Каспара обострилась с новой силой, и 15 ноября 1815 года он скончался в возрасте сорока одного года.

Прежде, чем покинуть этот мир, Каспар сделал очень большую глупость, из-за которой между его супругой и его старшим братом началась самая настоящая битва за опеку над девятилетним Карлом.

То самое волеизъявление, оставленное им за пару лет до смерти было не последним — 14 ноября, то есть, за день до своей смерти Каспар подписал окончательное завещание, где роль Бетховена в качестве единственного опекуна его сына, как ни странно, оставалась прежней.

Все было бы замечательно, если бы в тот же день к этому завещанию не был присоединен кодицилл (дополнение к документу), в котором Каспар как бы не запрещает Иоганне участвовать в воспитании своего сына и, более того, ради его же благополучия молит о том, чтобы Людвиг и Иоганна, наконец, помирились, назвав это «последним пожеланием умирающего мужа и отца».

Некоторые биографы свидетельствуют о том, что данный кодицилл был составлен Каспаром в здравом уме и по собственной воле. Другие же полагают, что Иоганна втайне от Людвига воспользовалась уязвимым положением умирающего Иоганна и сама побудила его на этот шаг. В любом случае данный пункт добавил много хлопот как Людвигу, так и самой Иоганне.

Разбирательство продлилось аж до 1820 года. Мы уже вкратце упоминали этот конфликт в главе «Последние годы жизни Бетховена». Ну а сегодня, в следующей главе, мы разберем этот процесс более подробно.

2. Конфликт Бетховена с матерью Карла за опеку

После смерти Карла Каспара начинается то, что известный бетховеновед Льюис Локвуд абсолютно справедливо называет «мучительной и эмоциональной борьбой между Бетховеном и его невесткой за опеку над мальчиком, которая длилась более четырех лет и повлекла за собой вечную злобу, визиты в суд, ложные успехи, аннулирования и обжалования».

2.1. Начало конфликта

Юридическая битва началась сразу через четыре дня после смерти отца маленького Карла, когда Бетховен подал ходатайство в «Имперский и Королевский Ландрехт Нижней Австрии» (это был местный дворянский суд, разбиравший дела «благородных» людей) с требованием признать его единственным опекуном девятилетнего Карла, тем самым, требуя отнять это право у его матери.

Вот только уже 22 ноября суд вынес решение, в котором оставил за Иоганной право опеки над Карлом, не отнимая этого же права у Бетховена. То есть, первая попытка Людвига оказалось неудачной.

Однако известный своим невероятным упрямством Бетховен не мог так легко сдаться, и уже 28 ноября он подает в этот же суд еще одно ходатайство, в котором указывает на самые разные недостатки Иоганны, пытаясь доказать, что она — не самая лучшая кандидатура на право опекать Карла.

На слушании 13 декабря он подтвердил свои намерения, однако уже 15 декабря суд приказал Бетховену найти более убедительные факты, документально доказывающие неспособность Иоганны воспитывать ребенка, нежели просто эмоциональные речи композитора.

И тогда Бетховен вспомнил резонансный случай 1811 года, когда Иоганна была уголовно осуждена (подробнее) и обратился в венский Магистрат для сбора копий всех законно засвидетельствованных обвинений против его невестки. В этот раз удача была на стороне композитора — более того, Магистрат сам проинформировал Ландрехт (тот самый суд) о том, что эти обвинения, действительно, были.

И тогда, на основании этих доказательств, а также вследствие уважения к самому Бетховену, 9 января 1816 года суд назначает Бетховена единственным законным опекуном Карла, отняв это право у его матери.

2.2. Первая победа Бетховена

Уже буквально 19 января Бетховен предстает перед собравшимся советом и принимает торжественные обеты, как единственный опекун ребенка.

Опьяненный чуть ли ни маниакальным стремлением стать единственным опекуном Карла и отнять это же право у его матери, сам Бетховен, казалось бы, позабыл о своем нестабильном финансовом положении.

Ведь особо больших денежных поступлений у него на тот момент не было — оставшиеся меценатские пожертвования (подробнее) покрывали лишь незначительную часть расходов Бетховена, а бытовые проблемы наряду с то и дело обострявшимися болезнями мешали композитору зарабатывать на его творчестве. Более того, сами произведения того времени покупались издателями не очень интенсивно, так как эти сочинения, в отличие от предыдущих, выделялись значительной технической и где-то даже идейной сложностью, а поэтому их было не так уж и легко продать.

Однако стоит отметить, что композитор очень правильно распорядился денежными средствами, собранными еще во время успешных концертов 1814—1815 годов.

За эти деньги композитор купил ценные бумаги (то ли банковские акции, то ли облигации) и пообещал сам себе, что вложенные средства, включая накопленные проценты, достанутся Карлу, его любимому племяннику и наследнику. Стоит отметить, что вложение оказалось весьма удачным, и Бетховен, славящийся своей честностью, сдержал свое слово.

Лишь один раз, когда композитору просто физически не хватит средств, он продаст одну из этих бумаг, а вырученные средства потратит для удовлетворения текущих бытовых потребностей. Но великий Бетховен не мог нарушить клятву — раз он обещал, что все эти средства достанутся Карлу, значит, так и будет. Поэтому при первой же возможности композитор компенсирует эти снятые средства — то есть, по факту Бетховен займет деньги сам у себя, а потом вернет их обратно.

Интересный факт!

Людвиг ван Бетховен в своих письмах не раз называл Карла не «племянником», а "своим сыном", а самого себя называл "отцом".

Но, немного отступив от темы, вернемся к 1816 году, когда композитор только-только стал опекуном Карла. Уже 2 февраля Людвиг отдает племянника в учебный пансион-интернат, владельцем которого был итальянец, Кайетан Джианнатазио дель Рио (1764—1828).

Людвиг имел хорошие дружественные отношения с семьей Кайетана и его супруги, Катерины Джианнатазио дель Рио (1762—1825). Их дочери: младшая, Анна Нанни (1792—1866) и старшая, Франциска Фанни (1790—1873) были большими фанатками творчества Бетховена.

Есть даже свидетельства, что Фанни, старшая дочь, впервые познакомившаяся с Людвигом в 1816 году, испытывала к композитору дружественные и, возможно, даже любовные чувства. Этот вывод можно сделать, исходя из записей в ее дневниках. По этим же записям можно судить и об отношениях самого Карла с его дядей, но об этом поговорим чуть позже.

Известно, что Иоганна втайне от Бетховена посещала Карла, когда он обучался в этом пансионе. Однако она, видимо, не учла тот факт, что члены семьи Джианнатазио дель Рио были в хороших отношениях с композитором, и Кайетан в одном из писем рассказал Людвигу о том, что его невестка нарушает решение суда и, судя по всему, пытается настроить своего сына против его законного опекуна.

Узнав об этом, Бетховен тут же посоветовался с юристом, который, в свою очередь, обратился в Ландрехт и добился оттуда подписания документа, согласно которому Иоганна могла видеться со своим сыном только с согласия Бетховена.

Стоит отметить, что, несмотря на жестокость по отношению к Иоганне, в своих дневниках Бетховен явно дал знать, что винил себя за это. В частности, в одной из своих записей он обращается к Богу:

«Я сделал свою часть, о, Господи! Может быть, вопрос можно было уладить, не трогая эту вдову, но это не так. Только Ты, Всемогущий Бог, способный заглянуть в мое сердце, знаешь, что я пожертвовал своим самым лучшим ради моего драгоценного Карла: благослови мой труд, благослови эту вдову! Почему я не могу повиноваться всему своему сердцу и помогать этой вдове? Ты же видишь самые сокровенные уголки моего сердца и знаешь, какую боль мне приносит необходимость заставлять другого человека страдать из-за моих же благих трудов ради моего драгоценного Карла!..».

В общем, два года Карл жил и обучался в пансионе Джианнатазио дель Рио. Бетховен не так часто заходил туда, однако через некоторое время Кайетан перенес свой учебный пансион на окраину Вены. И тогда композитор снял квартиру неподалеку, чтобы чаще видеть своего племянника. Таким образом, Бетховен чуть ли ни каждый день бывал в кругу семьи Джианнатазио дель Рио.

С этой семьей композитор общался и после того, как забрал Карла оттуда. Хотя отношения были не такими тесными, как до 1818 года, но они поддерживали связь друг с другом. В частности, по случаю женитьбы Анны Нанни с Леопольдом Щмерлингом в 1819 году Бетховен напишет «Свадебную песенку» (оригинальное название — «Hochzeitslied», а в каталоге Кинский-Хальм отмечена, как «WoO 105»).

В это же время композитор пытается реализовать свои планы на счет своего племянника. А в соответствии с планами Бетховена, маленький Карл должен был стать без малого Великим человеком.

Естественно, одним из направлений, в котором Бетховен видел будущий успех своего племянника, была музыкальная карьера. Для реализации этой цели Бетховен назначает своему племяннику самого лучшего преподавателя, которого он мог найти в те времена.

Наверное, Вы уже догадались, о ком идет речь? — Конечно же, эту роль должен был сыграть не кто иной, как Карл Черни, один из самых талантливых экс-учеников Бетховена, а по совместительству талантливейший педагог и великий композитор, прославившийся своими «этюдами», с которыми знаком практически каждый современный пианист. Именно ему Людвиг поручил обучать музыке любимого племянника, или, как он его называл, «сына».

2.3. Жизнь Карла с дядей

Несмотря на внутренние переживания Бетховена о том, что он отнял ребенка у матери, внешне это проявлялось абсолютно иначе. Бетховен то и дело требовал у Иоганны алименты в пользу ее сына.

Хотя ряд источников говорит о случаях неисполнения Иоганной данного требования, все же ряд биографов свидетельствует о том, что мать Карла по возможности не жалела денег на сына. Более того, когда Иоганна продала свой дом в Альзерфорштадте, с вырученных денег она выплатила своему сыну приличную сумму в 2000 гульденов.

Поэтому нельзя сказать, что Иоганна была бы плохой матерью для Карла. Да, действительно, о безнравственности и непорядочности этой женщины можно рассуждать бесконечно, однако, судя по свидетельствам современников, она очень любила Карла, да и он всячески тянулся к ней. Поэтому окружающим ее людям казалось, что Бетховен с одной стороны отнял ребенка у родной матери, а с другой стороны терроризировал своего племянника, навязывая ему не ту жизнь, которую тот хотел.

Исходя из этого, вероятнее всего, единственным человеком, довольным победой Бетховена в суде в 1816 году, был сам Людвиг.

Известно, что 24 января 1818 года Бетховен забрал Карла из пансиона к себе домой. Когда тот самый Карл Черни сказал Бетховену, что «у его племянника нет музыкального будущего», Бетховен был просто вне себя от ярости и даже слушать не хотел своего бывшего ученика.

Но Карл Черни настаивал на своем! Ведь он был не только сильным пианистом, но и гениальнейшим педагогом, которому в недалеком будущем предстоит обучать по-настоящему гениальных музыкантов, в списке которых будут и самые настоящие титаны фортепианного искусства — такие, как, например, Ференц Лист. Поэтому Черни прекрасно знал, что он говорил.

Более того, Бетховен после этого заявления Черни и сам побывал в роли педагога своего племянника, и в конце концов он окончательно убедился, что, несмотря на неплохие музыкальные задатки, Карлу, действительно, не суждено было стать великим музыкантом (ему это просто не было нужно). И тогда композитор решил, что его племяннику стоит заняться наукой. Специально для этого он нанимает частного репетитора, который занимался с Карлом на домашнем обучении.

Следующей весной, а именно, 19 мая 1818 года Бетховен отдает Карла на летние месяцы в школу деревенского священника Патера Фрёлиха, которая находилась в Мёдлинге (Нижняя Австрия, рядом с Веной). О подробностях жизни Карла в этот период мы знаем немного.

Однако нам известно, что сам Бетховен в то время был занят своим лечением (кстати, несколькими месяцами ранее композитор впервые начинает пользоваться «разговорными тетрадями» для удобного общения вследствие его глухоты), а также был занят сочинением новых произведений, среди которых знаменитая «Двадцать девятая соната» (Хаммерклавир) и «Девятая симфония».

2.4. Контрнаступление Иоганны

Воспользовавшись моментом, расчетливая Иоганна в сентябре 1818 года подает сразу два ходатайства в тот самый Ландрехт, который пару лет назад принял решение сделать Бетховена единственным опекуном ее родного сына.

В первом ходатайстве Иоганна справедливо указала на реальные недостатки Бетховена, включая его неопрятность, грубость, плохое состояние здоровья и, конечно же, глухоту. Таким образом Иоганна пыталась объяснить суду, что композитор, который не может толком позаботиться о самом себе, не сможет заменить Карлу его родную мать. Однако, несмотря на то, что претензии Иоганны во многом были справедливы, 18 сентября суд отклоняет ее ходатайство.

Однако уже 21 сентября Иоганна подает второе ходатайство, в котором просит суд направить сына обучаться в «Имперскую и Королевскую Семинарию», а также просит разрешения навещать своего сына в этой семинарии.

Уже 23 числа композитора и саму Иоганну вызвали в суд. На слушании композитор всячески опровергал обвинения Иоганны, заявив также о том, что состояние его здоровья в данный момент было лучше, чем было когда либо. В итоге 3 октября данное ходатайство Иоганны также было отклонено.

Интересный факт!

Интересный случай произошел 3 декабря 1818 года, когда одна из служанок Бетховена сообщила, что его племянник украл домашние деньги, чтобы купить себе сладости, а также ужасно себя вел по отношению к прислуге. Когда композитор разозлился на своего племянника, тот убежал в дом своей матери.

Узнав об этом, Людвиг сильно расстроился и со слезами на глазах закричал: "Он стыдится меня!", после чего отправился в дом Иоганны за своим подопечным. Иоганна то ли, боясь нарушить закон, то ли в корыстных целях пообещала своему деверю, что "Этим же вечером приведет Карла обратно в его дом".

Однако, опасаясь, что мать не собирается исполнить обещание и, более того, планирует вывезти мальчика из страны, Бетховен обратился в полицию, которая тут же вернула Карла домой.

Для матери Карла данный случай был просто подарком судьбы, ведь побег ее сына — это просто идеальное доказательство того, что Карл собственноручно тянется к ней.

Недолго думая, уже 7 декабря Иоганна вновь обращается в Ландрехт и вновь просит суд отправить ее сына в Семинарию. Буквально через три дня она добавляет к делу сведения о том, что Бетховен злоупотреблял своим правом пускать ее к сыну только со своего письменного согласия (напомним, что ранее юрист композитора добился соответствующего документа, дающего Бетховену это право), вследствие чего лишь раз в месяц она могла видеться со своим ребенком.

В этом процессе Иоганну представлял в суде ее родственник, некий Якоб Хотчевар, работавший чиновником по юридическим вопросам. В поданном ходатайстве Хотчевар подтвердил факт судимости Иоганны в 1811 году, однако он также отметил, что это давнее преступление не должно оправдывать незаконный запрет матери общаться с ее ребенком, особенно в тех случаях, когда подобный отказ автоматически передает ребенка в руки дяди, который по сути ничем не лучше его матери.

Более того, Хотчевар обратил внимание суда на то, что он якобы лично видел, как после недавнего побега Карла из дома Бетховена у ребенка были обморожены руки и ноги вследствие того, что он был недостаточно тепло одет, и даже его нижнее белье было в ужасном состоянии.

Иоганна с Хотчеваром также приложили к делу заявление священника, в котором говорилось, что Бетховен побуждал Карла говорить плохо о своей матери, и что «обучение Карла противоречило всем моральным принципам и проявлялось безразличием к религии».

Уже 11 декабря Ландрехт вызвал Иоганну и Бетховена, а также самого Карла на слушание. Когда мальчику дали слово, он сказал, что "Бетховен хорошо относился к нему", и что он "предпочел бы жить у своего дяди вместо матери, если бы у него был собеседник, с которым он мог бы говорить, так как сам Бетховен был глухим", и с ним, по словам Карла, "трудно было общаться".

Карл также отметил, что его мать не уговаривала его убегать от своего дяди. В ответ на вопрос о том, как дядя с ним обращался, Карл ответил, что Бетховен часто наказывал его, но только тогда, когда он этого, действительно, заслуживал. Однако один случай Карл все-таки упомянул — по его словам, когда его вернули домой после побега, Бетховен достаточно сильно его избил и даже угрожал задушить.

Иоганна в свою очередь рассказала суду о том, что во время побега Карла она якобы уговаривала сына вернуться домой к Бетховену. Но, по ее словам, Карл не хотел возвращаться в дом своего дяди, так как боялся жестокого обращения к себе. Отвечая на вопрос о том, хорошо ли в доме Бетховена ухаживали за ее сыном, она заявила, что Бетховен не мог разговаривать со своим подопечным (из-за его глухоты), и, более того, некому было удовлетворить элементарные потребности ее сына в отношении его личной гигиены, включая стирку одежды.

Во время допроса Бетховена композитор подтвердил информацию о том, что Карл мог покинуть его дом из-за страха наказания. Отвечая на вопрос о том, какое внимание он уделял Карлу, Бетховен ответил, что его племянник занимался на фортепиано, изучал французский и делал уроки, которые занимали все его свободное время, и поэтому ему не было необходимости проявлять какое-либо дополнительное внимание своему племяннику. Также композитор отметил, что мог бы доверить надзор за Карлом своим слугам, но не доверял им, так как Иоганна якобы в прошлом могла их подкупить.

На вопрос о том, не настраивал ли Бетховен своего племянника говорить заведомо заученные фразы против его матери, композитор ответил отрицательно, добавив, что заранее предупредил Карла о том, чтобы тот не говорил ничего, кроме правды. Бетховен также отметил, что на заданный им вопрос племяннику: "Любишь ли ты свою мать?", Карл сказал: "Нет!".

И тогда Людвиг по глупости сказал перед судом, что, если бы Карл был «благородным», то он отправил бы его учиться в знаменитую «Терезианскую гимназию» (туда зачисляли только дворянских детей).

Слова, сказанные Бетховеном в последнем предложении, были огромной стратегической ошибкой со стороны композитора.

Ведь напомним, что компетенцией «Имперского и Королевского Ландрехта Нижней Австрии»  (суда, рассматривавшего данное дело с самого начала) было ведение дел, субъектами которых были представители дворянства.

А Бетховен, как теперь выяснилось, по своей же глупости поставил свое «благородное происхождение» под сомнение. Следовательно, суд потребовал у композитора немедленно представить любой документ, подтверждающий его благородное происхождение.

Учитывая то, что никаким аристократом Бетховен никогда не был и, следовательно, никаких документов он предоставить не мог, 11 декабря 1818 года композитор официально признает, что не является благородным.

Таким образом, дело было передано в «Магистрат» — городской орган, компетенцией которого были судебные дела самых обычных горожан, не имеющих никакого отношения к дворянству.

Бетховен совершенно не ожидал подобного развития событий. Но его сопернице, Иоганне, это было лишь на руку. Ведь тот самый Якоб Хотчевар, юридический представитель Иоганны, имел неплохое влияние на магистрат.

Само слушание Магистрат провел 11 января 1819 года. Так как прежние судебные решения были «временно заморожены», было решено на время вернуть Карла его матери, пока не найдется другой опекун.

Но, при этом, самому Бетховену никто не запрещал вмешиваться в воспитание Карла, и он этим любезно воспользовался. В частности, композитор отдал племянника в школу Иоганна Куглиха, чьи методы обучения тогда достаточно высоко ценились.

Ну а через несколько месяцев, а именно 22 июня 1819 года Бетховен отдает племянника в достаточно престижный учебный пансион Йозефа Блёхлингера (хотя, если говорить честно, Карл не особо хотел учиться), который в свою очередь был учеником великого педагога, Иоганна Генриха Песталоцци.

Однако помимо благих целей Бетховена не покидали самые разные мысли, не поддающиеся нормам морали и, тем более, закона. В частности, Людвигу пришла в голову идея украсть Карла и увезти его за пределы страны.

Для попытки реализации этой идеи Бетховен посмел обратиться к своему влиятельному ученику, а по совместительству другу и покровителю — эрцгерцогу Рудольфу, младшему сыну Леопольда Второго, бывшего императора Священной Римской Империи. Однако благородный эрцгерцог, будучи в здравом уме, не одобрил эту глупую идею.

Также стоит отметить, что Людвиг решил добровольно прекратить опекунство, чтобы оно не было прекращено насильно, по решению магистрата. Более того, у композитора в магистрате был «свой человек» по имени Маттиас фон Тюшер. Пользуясь случаем, Бетховен уговаривает его оформиться в качестве опекуна Карла.

Хотя господин Тюшер сильно этому сопротивлялся, все же он соглашается и исполняет просьбу Бетховена. Суд санкционировал эту договоренность и попросил  Тюшера рассказать о его планах в отношении ближайшего будущего его подопечного, на что Тюшер ответил очень интересным образом: "Будет лучше, если ребенка воспитывать вдали от обоих: и от Иоганны, и от Бетховена".

Таким образом, Тюшер становится опекуном Карла. Однако через несколько месяцев он по непонятным причинам отказывается от данной договоренности. В ответ на это Бетховен прервал дружбу с ним и вновь открыто заявил Магистрату о своей претензии на опеку.

Уже 17 сентября 1819 года Магистрат постановил, что освобождает Тюшера от опеки Карла.

Однако, заявив также о том, что «Вследствие прихотей Бетховена, его племянника, подобно мячу, швыряли из одного учебного заведения в другое», магистрат отказал Бетховену в опеке и оставил ребенка его родной матери, назначив ему еще одного соопекуна — специально нанятого городского служащего, Леопольда Нуссбока.

Более того, Магистрат также отметил, что заявления Бетховена относительно Иоганны являлись лишь недоказанными сплетнями, символизирующими его личную неприязнь к Иоганне, и что "его единственная цель заключалась в том, чтобы унизить мать и вырвать сердце из ее груди".

Таким образом, Иоганне удалось фактически вернуть ребенка себе, и в этот раз Бетховен потерпел поражение. Но и это был не конец.

2.5. Реванш Бетховена и окончательная его победа

Все последующие обращения композитора к Магистрату были безоговорочно отклонены. Казалось бы, что даже у такого упрямого человека, как Бетховен, не осталось шансов добиться своего. Но не тут-то было.

Ведь в то время Бетховен поддерживал отношения с Иоганном Баптисом Бахом — одним из лучшим юристов Вены, деканом юридического факультета Венского Университета. 

Именно господин Бах предложил Бетховену обратиться в вышестоящий Апелляционный суд, и, естественно, композитор последовал его совету.

Более того, точно такой же совет композитору дал и его друг, Антон Шиндлер. Поэтому  7 января 1820 года Людвиг подает заявление в Нижне-Австрийский Апелляционный суд, который, в свою очередь, приказал Магистрату предоставить полную информацию обо всех предыдущих разбирательствах для последующего рассмотрения.

Магистрат, естественно, представил Апелляционному суду пояснительный отчет, который больше напоминает обвинительное заключение в отношении Бетховена, нежели объективное отражение сути дела. Было такое ощущение, будто бы Магистрат предвзято относился к композитору.

Так уж получилось, что Бетховена в Апелляционном суде уважали больше, чем в Магистрате, да и помогавший композитору юрист Бах имел тесные связи с судьями данного органа. По свидетельствам биографов Бетховен организовывал неофициальные встречи с судьями, пытаясь повлиять на их решение.

Можно долго рассуждать о незаконности корыстных действий Бетховена и, возможно, даже наличия актов коррупции с его стороны, однако факт остается фактом: БЕТХОВЕН ПОБЕДИЛ в этом многолетнем конфликте.

8 апреля 1820 года Апелляционный суд Нижней Австрии, наконец, выносит решение в пользу Бетховена, тем самым, отменив предыдущее постановление Магистрата.

С этого дня Иоганна была разжалована в качестве опекуна, и Карл был снова передан под опеку его дяде, Бетховену, совместно с другим соопекуном - Карлом Петерсом, другом композитора и по совместительству домашним учителем семьи Лобковиц (позже были и другие соопекуны).

Сразу после этого победного решения Апелляционного суда Бетховен поклялся никогда не допускать, чтобы его племянник снова увидел свою мать (но позже он нарушит эту «клятву»).

Есть свидетельства, что Иоганна пыталась достучаться до самого Императора, чтобы тот отменил решение Апелляционного суда. Однако ей это не удалось, и решение осталось неизменным. Потеряв надежду вернуть своего сына, Иоганна посвятила себя родившейся в этом же году дочери, Людовике Иоганне.

Ну а Карл остался обучаться и проживать в пансионе Блёхлингера. Лишь однажды он снова попытался убежать к своей матери, но был возвращен в институт насильно. В 1823 году он все-таки успешно закончит этот институт и получит диплом.

3. Отношения Бетховена с его племянником

Несмотря на сильное искажение фактов бетховеновской биографии в знаменитом художественном фильме «Бессмертная возлюбленная», все же в этом фильме показывают немало правды, касающейся отношений Людвига и Карла.

Ведь с самого начала конфликта за опеку (напомним, это был 1815 год) Бетховен был просто одержим идеей выиграть юридическую борьбу со своей невесткой-вдовой. Почти два года один из величайших композиторов планеты почти ничего не сочинял, затрачивая значительную часть свободного времени на бытовые сложности юридического процесса.

Да, как известно, к тому времени Людвиг уже страдал глухотой. Однако помимо физической глухоты, Бетховен был глух и по отношению к просьбам других людей о том, чтобы он прекратил эту войну с Иоганной и нашел более компромиссный способ заботы о племяннике. Однако Людвиг даже слушать этого не хотел. Ведь композитор, славящийся своим упрямством, должен был стать «отцом» Карла.

Изучая литературу и детали борьбы за опеку, складывается ощущение, что Бетховен рассматривал свою победу, как спасение своего племянника от Иоганны, как героическую и богоугодную миссию.

Вообще, во многих отношениях Бетховен был строгим моралистом. У него будто бы имелось четко выраженное чувство того, что есть «правильно», а что «нет».  

Бетховен любил использовать Закон, как инструмент продвижения собственных интересов. При этом, если последние совпадали с нормами права, то композитор очень сильно любил выражать их «от имени Закона».

Вот только, если интересы Бетховена расходились с законом, то композитор тут же считал его ошибочным и сразу же начинал замечать скрытую разницу между «законом» и «справедливостью».

Вот только с общественной точки зрения композитор не всегда был прав. Более того, один из известных бетховеноведов, Джон Уильям Навин Салливан, саркастически отметил, что «Будучи таким ярым моралистом, сам Бетховен, человек, написавший такое высокоморальное произведение, как Торжественная Месса, не мог порядочно соблюдать элементарных контрактов со своими издателями...».

В любом случае, если на закон Бетховен повлиять не мог, то он совершенно не брезговал навязывать свои моральные принципы и жизненные взгляды маленькому племяннику, даже, если эти взгляды касались отношения ребенка к его родной матери. 

Бетховен отчаянно хотел, чтобы его ненависть к Иоганне была унаследована самим Карлом. При этом, если композитор замечал, что Карл продолжал испытывать чувство привязанности к своей биологической матери, Людвиг тут же воспринимал это, как личное предательство. Поэтому ребенку приходилось быть лицемером, «поддакивая» то одной тороне, то другой.

Еще в 1817-18 годах (когда конфликт с Иоганной Рейс был еще в самом разгаре) композитор начинал понимать, что его искреннее желание сделать Карла «великим человеком» оказалось не таким уж и простым для осуществления. Ведь малыш, в течение долгих пяти лет переживавший сложный для детской психики конфликт старших родственников, меньше всего в то время думал об учебе, хотя и проявлял неплохие способности.

Композитор часто просил у своей подруги, Анны Марии Штрайхер (она же Наннетт Штрайхер) советы по поводу вопросов домашнего хозяйства и воспитания ребенка.

Как мы уже знаем, поначалу Бетховен также пытался направить племянника в русло музыкальной карьеры. Вот только, если отец Бетховена, воспитывая своего сына, преследовал прежде всего коммерческую цель (он хотел вырастить «второго Моцарта», чтобы заработать на нем денег), то сам Людвиг, судя по всему, мыслил не корыстными побуждениями, а, наоборот, искренне хотел сделать так, чтобы Карл пошел по его пути и стал великим музыкантом. 

Но, как уже было сказано выше, музыканта из Карла не получилось, и композитор решил, что Карлу следует добиться успеха в каком-либо другом направление, например, в науке. Для этого Бетховен посылает племянника в самые разные учебные заведения и пансионы, о которых мы говорили ранее.

Не исключается, что во многом Карл ценил то, что дядя для него делает. Однако моральное давление Бетховена на племянника совершенно не приносило ему пользу, а, наоборот, делало Карла все более безответственным, а жизнь в учебных пансионах была для него своеобразной «передышкой» от бетховеновской тирании.

29 августа 1823 года, окончив пансион Блёхлингера, Карл отправился в Баден, куда с недавних пор переехал Бетховен для лечения. Проживая вместе с дядей, Карл активно изучал иностранные языки, а также помогал Людвигу в некоторых рабочих делах — в том числе, оказывал своему дяде секретарские услуги, как когда-то делал Каспар, его настоящий отец.

К 1824 году Карл уже представлял собой симпатичного восемнадцатилетнего парня, начавшего типичную для своего возраста «борьбу за независимость», в данном случае от своего дяди.

К тому времени даже самому Бетховену уже стало понятно, что у Карла нет никаких выдающихся интеллектуальных интересов, или художественных талантов. Более того, парень был весьма азартным и любил посидеть в пивных, а про его мастерское умение играть в бильярд, вообще, знала чуть ли ни вся Вена. Все было бы замечательно, если бы Карл временами не проигрывал там деньги.

Однако Бетховен все еще не терял надежды сделать из Карла если не великого, то хотя бы образованного и уважаемого человека, и уговорил Карла поступить в Венский Университет на филолога.

В конце концов Людвиг снова уехал в Баден лечиться, а Карл остался обучаться в Университете, иногда помогая Карлу Хольцу (тогдашний секретарь композитора) решать некоторые дела своего дяди в Вене. По воскресеньям и праздникам Карл навещал дядю, однако иногда не делал этого, ссылаясь на «уважительные причины».

Есть данные, что в Вене у Бетховена были люди, специально «шпионившие» за Карлом (тот же Хольц, например). В принципе, это вполне возможно, ведь, несмотря на тотальный контроль своего племянника, в то время любовь композитора к Карлу была особенно высока, ибо для дяди, то и дело ссорившимся даже с самыми близкими друзьями, Карл был фактически самым близким человеком.

Однажды из-за очередных упреков Бетховена племянник долго к нему не приезжал, после чего композитор написал Карлу письмо примерно со следующим содержанием:

«Мой любимый сын! Остановись, не продолжай так больше... Только вернись в мои руки, и ты не услышишь больше ни единого плохого слова ... Тебя будут приветствовать здесь также ласково, как и всегда... Ты больше не услышишь упреков... Все, что ты можешь ожидать от меня — это самой любящей заботы и помощи. Но ты только приди — приди к верному сердцем твоему отцу, Бетховену...»

Нередко Карл пытался «оторваться» от своего жестокого опекуна в то время, как композитор все пытался его удерживать «на привязи». Дядя весьма жестко критиковал друзей Карла и возмущался тем, как племянник проводил с ними время. Бетховен по-прежнему завидовал Иоганне и боялся, что Карл тайно встречается с ней, вопреки его запрету. Однако есть данные, что в те времена композитор был более снисходителен к своей бывшей невестке и даже оказал ей помощь во время ее болезни в 1824 году.

Что касается учебы, то, несмотря на неплохое знание иностранных языков, обучение в Венском Университете давалось Карлу очень тяжело, и в конце концов он признался своему дяде, что его могут отчислить. Естественно, композитору совершенно не нравилось такое развитие событий, однако здесь он идет на компромисс с племянником и позволяет ему бросить Венский Университет и в 1825 году поступить в Политехнический институт, который выбрал сам Карл для своего обучения.

Кстати, вскоре Бетховен попросит Франца Рейссера, одного из заместителей директора данного Политехнического института приглядывать за Карлом. Ведь по тогдашним законам совершеннолетие начиналось в 24 года, и Карлу все еще нужен был соопекун. Рейссер, уважительно относившийся к композитору, согласился на эту роль.

Однако, как известно, Карл был не из тех ребят, кто умеет доводить дела до конца. Несмотря на то, что он сам просил у дяди разрешения поступить в этот институт, судя по всему, ему не особо хотелось изучать данную специальность (это была «коммерция»), а пошел он туда только ради того, чтобы просто получить образование и, возможно, тем самым, выслужиться перед дядей.

Уже в апреле 1825 года Карл намекает своему дяде о том, что учеба — это не его стихия, и ему хотелось бы пойти в армию. Подобная новость вызвала у Бетховена ярость, ведь воинская служба — это не то, что он желал своему племяннику. Но уже к лету следующего года стало понятно, что Карл просто не справлялся с учебой, и ему все равно грозило отчисление.

Ну а дальше начинаются по-настоящему странные и резонансные события. Непонятно, что было в голове Карла в тот момент, но 27 июля 1826 года он купил себе пистолет. Буквально через 2 дня Карл продал свои часы и на вырученные деньги купил себе еще один пистолет.

Было понятно одно — Карл намеревался покончить жизнь самоубийством. Чаще всего говорят, что причиной этого безумия было избыточное давление Бетховена. Однако многие биографы, в том числе и лично знакомые с Бетховеном при его жизни, утверждают, что это не могло быть единственной причиной. Вероятнее всего, у Карла были и другие проблемы, о которых не знал даже сам Бетховен (возможно, он просто влез в долги). Но гадать на счет этого мы не будем, так как это будут лишь предположения.

Важным является тот факт, что уже 5 августа господин Шлеммер, владелец дома, где проживал Карл, сообщил Бетховену о том, что нашел у его племянника оружие и конфисковал его (по другим данным Карл сам рассказал Маттиасу Шлеммеру, что хочет свести счеты с жизнью). Однако ни хозяин квартиры, ни Бетховен, ни Иоганна, и даже полиция не смогли найти Карла, сбежавшего накануне из дома.

Ну а сама трагедия произошла на следующий день, а именно 6 августа 1826 года*. В этот день Карл отправился к руинам замка Раухенштайн (изображен на картинке ниже) в Бадене, где они часто гуляли с дядей.

Каким-то образом Карл раздобыл себе еще один пистолет и попытался застрелиться. Совершив два выстрела в левый висок своей дрожащей рукой, Карл попал только во второй раз.

Но каким-то чудом пуля не прошла через черепную кость, и Карл остался жив, и, более того, даже находился в сознании.

---

*Дату «6 августа 1826» сообщает официальный сайт «Бетховен-Хаус» (дом-музей композитора в Бонне). Однако по некоторым другим данным трагедия произошла 30 июля. Но есть ряд свидетельств, которые опровергают эти данные.

По счастливым обстоятельствам раненного двадцатилетнего парня нашел извозчик, который тут же погрузил его в свою телегу и по просьбе самого Карла отвез его в дом Иоганны.

Бетховен, узнавший ужасную новость, тут же примчался в дом бывшей невестки. Однако, по словам свидетелей, как только композитор ушел оттуда, Карл про себя бормотал ему вслед фразы типа: «Ох, если бы он больше не появлялся!», или "если бы он, наконец, прекратил свои упреки!" и так далее.

Стоит отметить, что сам Карл быстро оправился от болезни. Известно, что с 7 августа по 25 сентября он лежал в госпитале, где должен был лечиться, а также был вынужден пройти религиозное обучение, как потенциальный самоубийца.

Ведь, учитывая, что ранение было огнестрельным, инцидент пришлось донести до полиции. По словам следователя, в ответ на вопрос, почему Карл совершил самоубийство, племянник Бетховена прокомментировал, что его дядя "слишком сильно его мучил", а также добавил весьма парадоксальную и запоминающуюся фразу: "Я стал хуже только потому, что дядя хотел, чтобы я стал лучше".

Кстати, стоит отметить, что в католической Австрии попытка самоубийства приравнивалась к уголовному преступлению. Однако в случае с Карлом лишения свободы удалось избежать (не обошлось без лишней суеты его дяди), и он отделался профилактическими беседами с полицейскими и священниками. Вот только по постановлению городского Магистрата он обязан был временно покинуть Вену.

По свидетельствам современников состояние здоровья Бетховена после попытки самоубийства его племянника ухудшилось настолько, что это было видно невооруженным взглядом.

Многие музыковеды говорят, что именно это событие существенно сократило жизнь композитора, из-за чего он умер буквально через полгода.

Но вернемся к сентябрю 1826 года. Пока племянник лежал в больнице, Людвиг попросил своего старого боннского друга Стефана Брёйнинга стать очередным его соопекуном, и тот согласился, хотя вряд ли хотел этого.

Под влиянием того же Брёйнинга, а также и других друзей композитора, включая Шиндлера и Хольца, Людвиг в конце концов соглашается с мыслью отдать Карла в армию, хотя сам он считал, что его племянник заслуживал большего, чем военная карьера. Но это произойдет чуть позже.

Уже 28 сентября, то есть, спустя 3 дня после выписки Карла из больницы, Бетховен вместе с племянником отправляются к младшему брату композитора — Николаусу Иоганну по его собственному приглашению в его загородный дом, который находился в селе Гнайксендорф (примерно 80-90 км от Вены).

Однако уже 1 декабря после сильной ссоры с братом, Бетховен и Карл посреди ночи садятся в грузовую телегу с открытым верхом и направляются обратно в Вену. Более того, по пути они остановились переночевать в таверне, где было очень холодно. Во время этой поездки Бетховен заболевает и уже практически никогда не поправляется.

Вернувшись в свою съемную квартиру в доме «Шварцспаниерхаус» (Вена) на следующий день, Бетховен был уже в очень тяжелом состоянии, и сразу по приезду пришлось вызвать врача. Им оказался доктор Андреас Ваврух, который диагностировал у Бетховена пневмонию.

Уже 20 декабря доктор сделает композитору первый «прокол», чтобы удалить лишнюю жидкость, накопившуюся вследствие водянки желудка, которой композитор также страдал, помимо других заболеваний. Стоит отметить, что Карл в эти дни очень сильно помогал своему дяде и почти не отходил от него.

Через месяц, 2 января, Карл, расчесав волосы таким образом, чтобы скрыть свой шрам от пулевого ранения, прощается со своим смертельно больным дядей и отправляется на военную службу. Это был последний раз, когда Карл видел Бетховена живым.

На следующий день после того, как Карл отправился в армию, Бетховен составил завещание, в котором все свое имущество оставил по-прежнему самому любимому и близкому человеку — своему племяннику.

После ухода Карла в армию здоровье композитора ухудшилось еще сильнее.

Естественно, еще до обострения болезни композитор, смирившийся с мыслью о военной карьере племянника, успел договориться с «нужными людьми». Одним из этих людей был фельдмаршал-лейтенант Йозейф фон Штуттерхейм, на которого композитор вышел через своего друга Стефана Брёйнинга и в благодарность которому композитор посвятит свой Струнный квартет «Опус 131».

Карл вступил кадетом в Восьмой пехотный полк эрцгерцога Людвига (старший брат эрцгерцога Рудольфа, друга Бетховена), который базировался в богемской Иглау (нынешняя Чехия, город Йиглава).

Карл не был со своим дядей 26 марта, в день его смерти. Более того, по некоторым данным Карл не смог приехать на похороны (он бы приехал, но поздно узнал о смерти дяди), однако другие данные свидетельствуют о том, что он присутствовал на похоронах Бетховена.

4. Жизнь Карла после смерти дяди

К сожалению, после смерти своего дяди Карл практически не шёл на контакты с биографами, изучавшими жизнь великого композитора. По этой же причине мы с одной стороны очень мало знаем о тонкостях взрослой жизни самого Карла.

А с другой стороны Карл, как человек, наиболее тесно контактировавший с великим Бетховеном в последние годы его жизни, мог бы рассказать биографам просто огромное количество интересной информации о своем дяде, и мы бы с Вами знали о великом Бетховене гораздо больше подробностей.

Известно, что во время военной службы Карл влюбился в Каролину Барбару Наске (1 февраля 1808 — 15 ноября 1891), дочь местного штадт-адвоката, Максимилиана Иоганна Наске и его супруги, Алоисии Наске (девичья фамилия Сикора).

Как мы помним, Карл не особо любил доводить свои дела до конца, и, возможно, по этой причине уже в мае 1832 года, отслужив всего 5 лет, он прекращает военную карьеру, дослужившись до должности унтер-офицера (младшая офицерская должность).

Как известно, 28 августа 1832 года Карл и Каролина поженились.

Есть данные, что Карл прикупил себе немного земли (либо арендовал ее) в деревне Никловиц (нынешняя Чехия, Пардубицкий край) и занимался там сельскохозяйственной деятельностью.

В 1834 году Карл подал заявку на должность пограничного комиссара, однако его заявление не получило ответа, и 14 мая 1835 года он даже отправил по этому поводу запрос императору, однако в мае 1836 (возможно, также не получив ответа) года Карл отозвал свой запрос.

В конце концов Карл снова переехал в Вену и жил там со своей супругой и детьми, как самые обычные горожане среднего класса. По свидетельствам современников Карл после смерти дяди совершенно не злоупотреблял никакими «гулянками» по бильярдным и тавернам, вел достаточно обычный законопослушный и семейный образ жизни.

Кстати, помимо имущества, унаследованного от Людвига ван Бетховена, Карл также унаследовал и имущество его младшего брата — Николауса Иоганна, который умер в 12 января 1848 года. Так как у Иоганна тоже не было детей, он оставил свое достаточно внушительное наследство (более 40 тысяч флоринов) своему родному племяннику.

Карл ван Бетховен, племянник великого композитора, умер от рака печени 13 апреля 1858 года в возрасте пятидесяти двух лет.

Его супруга, Каролина, пережила его на 33 года и умерла 15 ноября 1891 года.

5. Краткие сведения о потомстве Карла

Очень кратко мы поговорим о детях, родившихся у племянника Бетховена и его супруги. Как известно, у Карла и Каролины было 5 детей, имена и даты жизни которых Вы видите на картинке ниже.

У них, в свою очередь, были и свои дети (то есть, внуки и внучки Карла). Однако о них мы сегодня говорить не будем. Как-нибудь мы лучше сделаем отдельную страничку, где нарисуем полноценное «семейное дерево» предков и всех известных потомков Бетховена, ну а сейчас коротко пробежимся только по пятерым детям Карла.

5.1. Дочери Карла и их мужья

Так уж получилось, что все четыре дочери Карла вышли замуж за государственных служащих.

Каролина Иоганна, старшая дочь Карла, вышла замуж за Франца Вейдингера (1 сентября 1823 — 28 июня 1882), который был заместителем директора банка.

А его же родной брат, Пауль Вейдингер (10 мая 1828 — 21 января 1904) тоже работал в банке и женился на другой дочери Карла — Марие Анне

Третья дочь Карла, Габриель, вышла за Роберта Хеймлера (6 марта 1833 — 22 мая 1910), который работал, ни за что не догадаетесь, где — также в банке.

Только четвертая дочь, Гермина, вышла замуж не за сотрудника банка, а за Эмиля Аксмана (1850 — 1935), который работал начальником железнодорожной станции в Карлсбаде (не тот, который в Калифорнии, а в Чехии — это бывшее название «Карловых Варов»). Кстати, Гермина была единственной из четырех дочерей Карла, которая играла на фортепиано и, более того, занималась преподаванием игры на этом инструменте.

5.2. Единственный сын Карла

Людвиг Иоганн, единственный сын Карла, 27 февраля 1865 года женился на пианистке Марии Анне Филиппине Нитше (27 марта 1846 — 19 мая 1917).

У пары должно было быть шестеро детей, однако выжил и пережил младенческий возраст только один из них — Карл Юлиус Мария ван Бетховен. Но и он в 1917 году добровольно примет участие в Первой мировой войне и получит ранение, которое впоследствии окажется смертельным. После смерти Карла Юлиуса фамилия «Бетховен» окончательно прервалась, так как детей у него не было, а дочери Карла взяли фамилии своих супругов.

Что касается самого Людвига Иоганна, то где-то между 1868—1870 годами, благодаря посредничеству великого композитора Рихарда Вагнера, Людвиг получает финансовую поддержку в размере 1175 флоринов от баварского короля Людвига Второго.

После непродолжительной работы в Немецком Ордене единственный сын Карла жил и работал, не задерживаясь на какой-либо постоянной должности, и время от времени получал финансовые поддержки дворян, прикрываясь именем своего великого деда, и даже, называя себя, внимание: "Бароном фон Бетховен".

В конце концов за такую дерзость его «раскусили» в мошенничестве и растрате, а потом арестовали как самого Людвига Иоганна, так и его супругу. Людвигу назначили тюремный срок длительностью в четыре года, а супруге, условной «баронессе фон Бетховен», дали шесть месяцев.

Однако обоих супругов освободили досрочно, после чего 20 августа 1871 года они вместе с сыном (тогда еще живым) эмигрируют в Америку. Поменяв имя на «Луи ван Ховен», сын Карла вместе со своей семьей несколько месяцев перемещались по Америке, пока окончательно не остановились в Детройте.

Там, как ни странно, семья неплохо устроилась. Супруга Людвига Иоганна (или теперь уже «Луи») работала концертирующей пианисткой, а сам Людвиг устроился работать в Центральную Железнодорожную Компанию Мичигана.

О дальнейшей его жизни известно очень мало, однако по некоторым сведениям некий «Луи ван Ховен» примерно в те же времена стал руководителем крупнейшей железнодорожной сетью в США — «Тихоокеанской Железной Дороги», однако мы не смогли проверить и подтвердить эти сведения. Точная дата и место смерти Людвига Иоганна также не известны.